— режиссер кино, кинотанца и куратор образовательных программ, в том числе в МШК ( Московская школа кино)
Два года подряд Дина приезжает на Алтай с проектом «Зеркало будущего» — киносмена для детей со всей России, где она курирует направление кинотанца. Этот жанр искусства довольно молодой и загадочный. Поэтому сегодня мы попробуем разобраться, что такое кинотанец, в чем его особенность и красота, а так же познакомимся с Диной поближе.
Вообще-то я не была киноманом. Где-то с 8 класса у нас дома сломался телевизор, и я в основном много читала. В выпускных классах мне попалась книжка «Устные рассказы Михаила Рома». Я особо ничего не знала про кино, но прочитав эти устные рассказы, кино мир меня заворожил. На вступительных экзаменах Виктор Федорович Семенюк (один из классиков ленинградской школы документального кино, основатель кафедры режиссуры Санкт-Петербургского университета кино и телевидения, прим. ред.) спросил, почему я решила пойти в кино? Я честно рассказала. Тогда он спросил, если бы я прочитала книжку Путина, ты в президенты бы пошла? Я сказала, ну да, и он меня не взял, не знаю был ли мой ответ основной причиной.
В течении трех лет я поступала на игровую режиссуру, но в итоге меня взяли на док. И так случилось, что в кинотанец я пришла именно благодаря документалистике.
Все началось с копии фильма, который принесла моя одногруппница с фестиваля, который так и назывался Кинотанец (организаторы Алла Ковган и Вадим Каспаров). Он шел с 2000-2008 гг. и в последние годы был достаточно крупным, шел неделю в Доме кино и в кинотеатре Родина параллельно на двух площадках. Это был фильм «Цена жизни» (британский танцевальный фильм для физического театра , снятый в 2004 году DV8 Films Ltd. и Channel 4, прим.ред.). Он построен по принципу абсолютно игрового кино с диалогами и сюжетом, но при этом в определенные сцены вплетен танец. Мне тогда очень понравился этот фильм, прям сел у меня в голове. Но я не знала, что это кинотанец, я ничего не знала про DV8, у нас в университете ничего не говорили про хореографию и про танец.
Через несколько лет после универа, мне предложили снять документальный фильм про фестиваль контактной импровизации. Фестиваль длился неделю, там были разные классы по современному танцу, по контактной импровизации. Я снимала, смотрела и пыталась понять: что происходит? Что это за мир?
Особо я ничего так и не поняла на тот момент, но наслаждалась тем, как красиво развивается и течет движение в кадре, когда ты не фиксируешь его, а движешься совместно. Когда ты перестаешь быть сторонним наблюдателем, а становишься танцором с камерой, когда ты начинаешь подниматься, одновременно с танцорами, не зная, что они сейчас будут делать, ловишь их состояние, или когда движение уходит из кадра, и в этом как раз и есть красота.
Какие-то вещи, для меня стали открытиями, что само движение, например, жест– очень выразительные, можно наблюдать за одной рукой, которая просто движется, и ты только на этой руке фиксируешься, это очень красиво.
Я не отделяю смысл от созерцания и чувствования.
Смысл, что я тебе что-то рассказываю этим жестом, тогда это иллюстрация для меня. А если я передаю состояние и эмоцию, и чувство, тогда ты свой смысл находишь сам, как зритель. Ты смотришь, и ты начинаешь смысл искать.
Например, есть такой хореограф Мерс Каннингем, это американский хореограф 60-х годов. Он супертехник, суперматематик, и у него был принцип построения хореографии случайности. То есть он создавал партитуры движенческие, и собирал их игральными костями. Он бросал просто кости и решал: а, так, хорошо, вот у меня такие-то цифры, я беру вот это, вот это, вот это, вот это. И так он собирал спектакль. Он работал с Раушенбергом (Роберт Раушенберг американский живописец, график, скульптор, сценограф). Это тусовка -Уорхол, Раушенберг, Кейдж. Кейдж ему писал музыку. При этом они работали параллельно, ничего не обсуждали. За несколько дней до постановки встречались, смотрели декорации, костюмы, слушали музыку. Это был тоже принцип Каннингема – принцип случайности. И у него есть один спектакль. В тот момент он повредил спину и поэтому не мог работать с прыжками и в итоге всю постановку сделал на нижнем уровне – перекаты, пол. Свет тоже прожекторный нижний. И с этим спектаклем они ездили по Америке. В своих воспоминаниях он писал, что на одном из спектаклей к нему подошел мужчина с красными глазами, весь в слезах, обнял его и начал благодарить. Рассказал, что он ветеран войны и что никогда не видел ничего более точного про войну, чем этот спектакль. Это к тому, что современный танец и вообще танец это про тот смысл, который ты берешь, а хореограф может работать с математикой, случайностью и движением. Но ты глядя на это обращаешься к тому, что тебя цепляет и задевает. Здесь получается схожесть с современной живописью абстрактной или с музыкой.
Да, по сути любой. Есть фильмы, в основе которых балет, есть на основе народных танцев. Есть классный фильм режиссера Дэвиду Хинтона ( Дэвид Хинтон — английский режиссер и основатель первой в мире академии по кинотанцу). У него есть фильм «Снег», в этой работе он собрал архивы начала 20 века и сделал из этого работу, полностью построенную на бытовом движении. Что интересно, эту работу он монтировал с хореографом. Это прям чувствуется. Они выстроили драматургическую структуры, в основе которой скольжение и падение, как в танце. При этом очень ненавязчиво и незаметно. В итоге получился 10 минутный фильм из хроники и документальных кадров, основанный на жестах и бытовом движении.
Главное – там должен быть киноязык. Все пространство, движение камеры, монтаж, выбор крупностей — все должно работать на драматургию и образ. При этом четкая история может быть, а может и не быть. Всегда в начале встает вопрос: зачем, зачем ты снимаешь танец. Если задача заархивировать сценическую постановку — хорошо. Если же это новое произведение, тогда должен быть какой-то пересмотр. Кино может дать что-то, чего не может дать сцена.
Это онлайн проект, который исследует, популяризирует и продвигает кинотанец, как вид искусства. В том числе , одна из задач — это задать линию преемственности. Потому что мы часто слышим такую фразу, что кинотанец – это такое молодое направление, которое недавно появилось, и я все время поправляю. В России есть определенная точка отсчета, это 2000-е, а в мире это 40е. Речь также идет и о создании фильмотеки. А в текстовых материалах я хочу дать образовательную базу – вообще про современный танец, что это такое, про танцдраматургию, кинодраматургию, про советские фильмы-балеты, потому что это тоже пласт огромный. Во ВГИКЕ, например, было целое отделение операторское по съемке балетов/телебалетов, где их отдельно учили как снимать танец. Хотели еще сделать материал про репрезентацию танца на советском экране, потому что в советском кино танца очень много, есть прям самодостаточные эпизоды с кинотанцем. Хочется раскрыть эту тему в целом, чтобы мы все таки пришли к пониманию, что это не просто красиво снятый танец, а увидеть, как разнообразно он входил в кино, как по разному с ним работали.
